ВСАДНИКИ
То красный всадник был — высокий, огнеликий,
И закрутились мы в столбах его плаща.
О, мрачный всадник — яр, и всё-таки великий,
Добро его сразит — надёжней, чем праща.

Добро сразит его, но будет бледный всадник.
В глазах его потьма расплавленных грехов.
Не выстоять теперь — пусть дом имеешь, садик,
Ты сгинешь в никуда, не знавший верных слов.

А где же всадник света? Ужели невозможен?
Надеясь на него, меняемся ли мы?
Зима, а снега нет. Как будто путь наш ложен.
Духовные болезни куда страшней чумы.

* * *
Худой, истрёпанный, как праздник –
Какого будущего ждёшь?
Как прошлого — из несуразных.
Сам ешь себя — да-да, жуёшь.

Мечтами залатаешь сердце?
Не воплощаются мечты.
В них соли нет — избыток перцы,
А перец так не любишь ты.

Гляди вперёд: обрывки света
Всё ж лучше, нежели потьма.
Коль за весной настанет лето,
То значит не сойдёшь с ума.

МОДЕЛЬ КАТАФАЛКА
Модель катафалка двадцатых –
Игрушечный маленький гроб.
Коллекционер из завзятых
Возьмёт ли модель? Ну ещё б.

О, помни о смерти, о смерти,
Модельку вертя так и сяк.
Изящная — вы мне поверьте.
Детали для глаза — что смак.

И траурные узоры
И красная ткань за стеклом
Приятны, что странно, для взора –
А чем? Непонятно притом.

Тем, что обыграли, возможно,
Тяжёлый вот так ритуал.
Вдвигайте же гроб осторожно
Назад — лакированный, мал…

АВТОМОДЕЛЬНЫЙ РАЙ
В переогромленности торгового Вавилона — масса ответвлений, закутков и выгородок; новогодние пестры и сверкают ёлки, не то украшая пространство, не то служа рекламой хрупких, причудливых, разноцветных ёлочных игрушек…

Стеклянный зал зачарованного детства — продаются модели машин. Прозрачно массивное стекло шкафов, и не столько дети здесь замирают, потрясённые, сколь взрослые — никак не желающие расстаться с детством. — Паккардов новых не было? — Пожилая, весьма элегантная дама знает об этой форме моделированья всё, радостно встречает постоянных клиентов. — Как же, как же, сейчас покажу, — растворяются нижние створки шкафа, и — будто выезжает оттуда старинный, детально-проработанный, бежево-красный… Вот катафалк фордовский — чёрный, серьёзный, точно осознающий свою миссию. Вот образцы тридцатых годов — с откидывающимся верхом, кожаными сиденьями, и бесчисленным количеством крохотных деталей, ловко организованных в мотор… Вот… Перечисление бессмысленно — как не вспомнить свою жизнь по дням, не восстановить их детально. Но тут, впрочем, детально всё — моторы, панели управления, салоны.

И замирают, замирают взрослые, вздыхают восторженно, шуршат купюрами, уносят свои драгоценные трофеи — в жизнь, в суету, заботы — а будто в детство — такое далёкое, такое близкое…

* * *
Причина сущности царица…
Полупрозрачная корона
Мне иногда — не жду — приснится…
Лучи, играющие словно.

Мы только следствия причины,
Не знаем оную, не знаем…
В бессовестной своей гордыне
Ориентиры вновь теряем…

В пустыне совести и жаждой
Духовной мучимы и зноем…
И мнит себя сверхважным каждый,
Совсем не будучи героем…
Неизвестный         E-mail